Одной из последних картин конкурсной программы «Края света» стала почти немая драма Алексея Федорченко «Война Анны». Кинообозреватель РИА «Сахалин-Курилы» Сергей Суханов понаблюдал за непростой судьбой еврейской девочки, спрятавшейся от войны, и делится впечатлениями.
Неуютная каморка в печной трубе. В ней прячется шестилетняя девочка Анна — за стеной бурлит нацистская комендатура и лишь ночью можно спокойно выбраться, чтобы найти хотя бы немного еды и воды. В темное время суток жизнь продолжается: есть любовь в виде рыжей кошки, любопытные коридоры и кабинеты с учебной литературой и какой-никакой быт. День — смерть, сущее становится размытым и прячется за стеклом зеркала, через царапины на котором девочка и наблюдает за внешним миром.
Очень просто искать в такой истории повод пощекотать нервы. Расклад и правда отличный для хоррора: один лишний звук может привести к непоправимым последствиям. Однако в одной «квартирной» сцене «Пианиста» Полански саспенса в разы больше, чем во всей 70-минутной «Войне Анны». Нет, Алексей Федорченко («Овсянки», «Ангелы революции») снял кино не про необычайные ужасы, оно про обыденность ужасного.
Прообразом Анны из фильма (она — еврейка, но ровно так же могла быть да хоть француженкой) была неожиданно не её тезка Франк, а героиня одного интернет-поста в Живом Журнале из которого Федорченко узнал про девочку, два года (!) просидевшую за стеной такой же комендатуры. Правда это или нет — на совести автора давно утерянного дневника, но такая история вполне могла произойти: и не такое «дарила» нам Вторая мировая война. Фильм именно о ней, а не о Великой Отечественной: разделять этот удар по человечеству на «наш» и «их» глупо, как и глупо обращать внимания на место действия и национальность врага. Да, все происходит на Украине, а в новом доме Анны хозяйничают местные коллаборационисты вместе с немцами, но зло в картине специально максимально обезличено. Оно просто зло. Не важно как вас там, за стеной зовут, важно что маленькая девочка Анна (ни в коем случае не Аня) не может умыться и, извините, нормально пописать, потому что вы, товарищи, решили поиграть в войну.
Проявить эмоции Анна позволяет себе дважды. В открывающей сцене (сама по себе она заслуживает любой награды) она рыдает над чьим-то телом (наверное, матери). И где-то ближе к концу боль все-таки вырвется криком, пусть и ненадолго. В остальное время девочка ведет себя по-механически правильно, изредка совершая оправданные детские ошибки. Но эта механичность естественна (чудесная, сильнейшая работа юной актрисы — чистый талант): многие видели таких детей, которые по разным причинам вынуждены стать взрослыми. И они, эти дети, лучше всего могут напомнить, как нам как можно скорее нужно повзрослеть и взять, наконец, ответственность за свою жизнь и за этот мир.